Его роскошное подворье спрятано от соседей за высоким забором.
— Нечего подглядывать, как начальство живет, — ответил Борис Петрович на упрек жены, зачем, мол, от людей отгораживаться.
Борис Петрович всю жизнь в чиновниках ходил. Горожане его недолюбливали. Гонора было много. Даже родственников поделил на «бедных» и «эдаких».
Сетовал, что с соседями не повезло: слишком простые для его должностей. Ни в гости пойти, ни к себе пригласить. Здоровался под настроение. А когда у соседки, которая живет через дорогу, сын попал в страшную аварию и женщина попросила у Бориса Петровича помощи, сослался на занятость. Максим остался инвалидом. А соседка затаила обиду.
Лида, жена, лишнего слова никогда не сказала. Говорили, муж доедал ее, что не смогла родить ребенка. «И кому это все добро достанется?» — думали соседи и родственники.
Было много желающих подружиться с Борисом Петровичем, потому что «он может все». Его приглашали на разные мероприятия. Он любил внимание. Умел красиво говорить и произносить тосты. Лиде эти мероприятия не нравились. Но вынуждена быть с мужем. Ей сочувствовали. Часто ловила на себе жалостливые взгляды. В такие моменты хотелось спрятаться за высоким забором…
Чем более высокую должность получал Борис Петрович, тем гонорливее становился. Школьные и институтские друзья стали бывшими. Разбирался только с нужными людьми. А еще начал «болеть» женщинами-брюнетками. У его жены пшеничный цвет волос. Когда был парнем, дрался с ребятами за Лиду. Прошло время, и красотка с волосами спелой пшеницы превратилась в испуганную серую мышку.
Лида работала в одном из учреждений. Для женщин она была объектом номер один для сплетен.
— Если бы мне такие деньги, я бы выглядела не хуже голливудской звезды, — вздыхала бывшая мисс райцентра Лариса. — А Лида…
— Петрович ее в грош не ставит, — защищала Лиду бухгалтерша. — На молоденьких брюнеток простыл. Однако Лиду не оставит. «Порядочный» семьянин. А это же ее родители помогали Петровичу дорогу к власти пробивать. Они были влиятельные и не бедные. А Петрович был хитер и имел хорошую физиономию.
— Ему и сейчас ничего не хватает, — мечтательно закатила глаза Лариса.
— Тебе ничего не засветит. Ты — рыжая, — засмеялась бухгалтерша.
…Людей, которые приходили со своими проблемами к его кабинету, Борис Петрович пренебрежительно называл «просителями». Кем для него были простые сработанные мужчины и женщины?
Когда он выбился в начальники, покойная мать просила: «Бориска, сын, уважай и слушай людей, чтобы не проклинали тебя. На наш род никто никогда не жаловался». Мамины слова забылись, ибо велик был соблазн получить от жизни все и даже чуточку больше.
…Лида заболела внезапно. Врачи советовали Борису Петровичу завезти жену в столичную клинику. Не послушал. Безразлично смотрел на красивое Лидиное тело. Его раздражал ее тихий стон. Ловил себя на мысли, чтобы эта больная женщина скорее исчезла из его жизни. А на людях делал вид прибитого горем мужа.
Лида просила, чтобы позволил, чтобы их посещала ее двоюродная сестра и помогла готовить-убирать.
— Я не имею силы. А Наташа сейчас без работы. Мы бы заплатили ей.
Отказал. Накричал:
— Почему тут должны шастать чужие люди? Смотреть, как я живу? А потом сплетничать.
— И я здесь пока что живу, Борис.
— Вот собственно, пока что, — с прижимом сказал.
…Когда не стало Лиды, Борис Петрович с облегчением вздохнул, что больше не придется вызывать врачей, навещать больную жену в больнице, терпеть дома запах медикаментов. Теперь он больше времени может проводить с любимой брюнеткой». А она после смерти жены стала назойливой. Зря, что Борису Петровичу пятьдесят пять, а ей почти на тридцать лет меньше. Возраст, по сравнению с его статусом и богатством, для нее ничто.
Борис Петрович «любимых» никогда домой не приглашал. И когда однажды пассия несанкционированно появилась перед воротами, дал ей «отставку». Он и понятия не имел делить с кем-то свое добро. Наедине любовался своим состоянием. В его хоромы приезжали только птицы высокого полета. С гордостью устраивал экскурсии домом, большим садом с разнообразными деревьями и цветами. Угощал дорогими напитками, подаренными «благодарными» людьми и вкусными яствами, приготовленными в любимом ресторане.
«Хозяйку вам, Борис Петрович, нужно», — говорили столичные гости и «дорогие» друзья. Он сокрушенно качал головой: нет больше такой, как его покойная Лида, столько лет в согласии и любви прожили… Роль безутешного вдовца ему давалась замечательно.
…Чем ближе к пенсии, тем больше боялся, что придется остаться без должности, дорогих презентов. Не представлял, как можно не управлять, не надавить на очередную жертву, не «светиться» перед публикой, не решать чужие судьбы. И когда высокое начальство решило позволить Борису Петровичу еще немного поработать, он впервые из собственного кармана сделал подарок детям-сиротам — купил много сладостей. И привез это не накануне какого-то праздника, а просто так. Какие оды пели ему за это!
…Уйти на пенсию «попросило» Бориса Петровича здоровье. В большом доме становилось невыносимо от одиночества. Звонил «дорогим» друзьям, приглашал в гости. Они ссылались на занятость. Как и он когда-то, «решали дела государственной важности». Вспоминал тех, кому помогал делать карьеру, устраивал детей в вузы, подписывал нужные документы. Также звонил, между прочим просил «заскочить на минутку». Но и в них не находилось для него времени. Он стал никому не нужен.
Просторные хоромы давили на мозги. А на дворе глаза упирались в высокий забор. В какой-то момент мужчине показалось, что он весь свой век прожил за высоким забором, которым отгородился от людей и мира. Смастерил скамейку возле ворот. Как у соседей.
Теперь Борис Петрович в погожие дни долго сидел на скамейке. Но возле него никто не останавливался, чтобы перекинуться несколькими словами. Только Максим бестолково улыбался и махал рукой, когда мать вывозила его на инвалидной коляске.
Источник